– Садись, Тобурокова, надо поговорить, – сказал он.

Наташа села, вопросительно глядя на тренера.

– Тут такое дело. Мне прислали бумагу – через два месяца будет чемпионат по биатлону Сибирского федерального округа, а мне надо поставить в лист как минимум двоих. В общем, будешь ты у нас готовиться. Побежишь за Новосибирск.

Наташа непонимающе посмотрела на тренера.

– То есть я… на такие большие соревнования? За город? – переспросила она.

– Да, да! Ты прекрасно меня слышала. Я знаю, что у тебя еще бег не совсем хорошо поставлен, но ты моя последняя надежда. Конова ногу сломала еще летом, ей не до лыж теперь, а у тебя со стрельбой все славно… Побежишь ты и Аня Петухова. Омичи сильные будут, красноярцы тоже, Кузня сильная… Да… В общем, будем готовиться, – неуклюже окончил он.

Наташа не знала, что ответить. Окружной чемпионат!.. Она еще не участвовала в соревнованиях крупнее городских, да и те были, по ее мнению, несерьезные… Серьезное испытание, к которому надо подготовиться за такой смешной срок, да еще и постараться не опозориться.

«Не опозорюсь», – подумала она и улыбнулась холодной улыбкой человека, который мало видел в жизни хорошего. Улыбка эта была знакома Валерьянову, и он облегченно выдохнул.

Глава девятнадцатая

Обычно вечером накануне соревнования любой спортсмен нервничает, и никакой опыт не поможет это побороть. Так любой, даже самый опытный, писатель испытывает страх перед чистым листом, даже народный артист переживает перед выходом на сцену. Появляется волнение, какой-то червячок гложет, нашептывает о том, что именно завтра будет допущена та самая роковая ошибка, которая и сломает всю карьеру, а все будут тыкать пальцем и смеяться за спиной. Это чувство мешает уснуть очень долго, иногда до самого утра. Может быть настоящий профессионализм – это когда удается накануне максимально притупить тревогу и заснуть крепким сном.

У некоторых это чувство остается и утром, превращаясь в страшный мандраж, который может сыграть злую шутку на соревнованиях, у некоторых, наоборот, с восходом солнца дрожь превращается в азарт и желание скорее ринуться в схватку с соперниками.

Ночь перед первой гонкой показалась Наташе особенно длинной. Заснуть ей удалось не сразу, хотя день был не из легких. «А что, если я приду последней? Что, если упаду и потеряю самые важные секунды? Что, если Петухова, которая постоянно надо мной смеется, и тут окажется впереди меня?» Все эти «если» калейдоскопом крутились, сменяли друг друга в голове, мешая уснуть и разгоняя стук сердца до барабанной дроби. Пришлось ей воспользоваться старым способом, которому научил ее Тобуроков, а его – сослуживцы-разведчики в армии. Способ простой, но требующий сноровки: нужно по очереди концентрироваться на каждой мышце и расслаблять ее, потом переходить к следующей и так далее. Левое плечо, правое плечо, левая кисть, правая кисть … и вот она уже не в комнате, а на солнечной лесной поляне, вокруг знакомый запах леса, щебет птиц, похрустывающий под ногами снег.

А вот Валерьянов накануне чемпионата заснуть не мог, ворочался с боку на бок, шел на кухню пить чай и снова ложился в кровать. Последний раз он так волновался перед своими первыми соревнованиями Сибирского военного округа в девятнадцать лет, когда в нем, вчерашнем хулигане, заметил талантливого биатлониста армейский инструктор лейтенант Исинбаев.

– Как все закрутилось-то, – бормотал он, после того как залез в шкаф и вытащил коробку с армейским «дембельским альбомом». Все его сослуживцы с кубками и медалями в руках радостные и счастливые, и лишь у него одного хищная и холодная улыбка. Такая же, как у Наташи.

Она была его самой необычной и самой любимой воспитанницей. Ее талант сочетался со взрывным характером и полной непредсказуемостью. Кроме того, тренер волновался за до конца непоставленную технику бега на лыжах. Пожалуй, это было действительно ее слабое место, и скорость имелась, и выносливость, а вот техника хромала, когда девушка волновалась, то сразу пропадали все годы изнурительных тренировок и снова появлялся угловатый подросток – приемная дочка промысловика, которая могла пройти полсотни верст на широких охотничьих лыжах. Вроде ничего страшного: есть великолепные спортсмены с корявой техникой, но Валерьянов был уверен, что все его тренерские недоработки обязательно аукнутся на трассе. Хотя она вполне может выкинуть и что-нибудь совершенно невероятное, не связанное ни с бегом, ни со стрельбой.

За час до начала соревнований Валерьянов подошел к Наташе с кипой документов в руках. Спортсменка в этот момент усердно смазывала лыжи и старалась не смотреть на Петухову, которая делала то же самое, окруженная группой подружек. Подружки были раздосадованы, что на чемпионат поставили не их, и пытались, как могли, испортить сопернице настроение.

– Наташа, сейчас я получил результаты жеребьевки, старт ровно в семнадцать часов, ты бежишь одиннадцатой, всего четырнадцать участниц. Это в целом хорошо. Конечно, ждать на старте, когда уже основная масса далеко уехала, – не самое приятное… Хотя ты ждать у нас умеешь…

Он сложил и соединил скрепкой бумажки, трепыхающиеся на ветру, и попытался улыбнуться.

– …Но поверь моему опыту, в концовке это выйдет только плюсом! Толкаться не придется, да и трассу укатают, тебе легче бежать будет… – Валерьянов не столько хотел огласить девушке результаты жеребьевки, сколько поддержать. У Наташи вид был слегка отстраненный, казалось, она находилась где-то очень далеко.

Ей вспоминались, как кадры забытой киноленты, самые яркие моменты охоты с Тобуроковым, уроки лыжной гонки с Васькой. Но она старалась забить голову, лишь бы прогнать мысли о своем одиночестве в этом мире, прогнать боль от сознания, что никто из близких, да и вообще никто не будет сегодня за нее болеть.

Папа! Именно воспоминание о нем бередило сердце Наташи. Папа, который никогда уже не увидит ее соревнования, ее успехи, не сможет поддержать в случае неудач.

– Наташа, ты как вообще? Не волнуйся так сильно! Успокойся, девочка… – Валерьянов уже научился угадывать настроение Наташи по ее выражению лица и видел, что отстраненность – лишь маска, за которой у девушки бушуют сильные чувства. – Не переживай, твоя задача на этом соревновании – получить опыт и занять не последнее место. А тебе это более чем по силам. А если приложишь усилия, вполне и в пятерке можешь быть. Медали взять тяжело будет. Там ребята таких зверей выставили… Валерий Палыч из Кузни поставил Степанову – ну это однозначно первое место, он ее в сборную готовит. Из Кемерово – Лера Желудкова очень сильная. Техничная спортсменка, упорная… И из Омска будет Оля Умеренкова… В общем, они никого не пропустят вперед и, как всегда, все медали между собой разыграют… Не первый год я их вижу, и всегда они первые… Но и у тебя есть свои козыри! Все-таки в родном городе бежишь, в родных стенах. А остальные тут в гостях и трассу эту так хорошо не знают. – Слова о родных стенах заставили нахлынуть Наташины воспоминания с новой силой.

– Я не волнуюсь, Виктор Степанович, – ответила холодно и отстраненно Наташа.

Валерьянов не любил лезть в душу к своим подопечным, не хотелось этого делать и сейчас, но и строгость в данной ситуации явно будет только во вред, тренер это прекрасно понимал.

Наташа попыталась сосредоточиться на подготовке. Она подобрала смазку под погодные условия и старательно смазывала лыжи. Было тепло, немного ниже нуля, шел мягкий пушистый снег. То, что многие назвали бы зимней сказкой, для лыжников не было таким уж привлекательным. Снег в такую погоду очень рыхлый, лыжи в нем вязнут, а это сильно изматывает. Многие биатлонисты, наоборот, выбрали бы трескучий мороз: при беге он не доставляет дискомфорта, наоборот, меньше чувствуется усталость, да и снег более скользкий.

К моменту выхода на старт совсем стемнело, стадион освещался желтым светом прожекторов, расставленных вдоль трассы и над трибунами. Очагами яркого белого света были места стрельб, которые освещались мощными галогеновыми прожекторами.